Было бы жарко, не будь так холодно от пронизывающего ветра, выносящего из тел последнее тепло. И хотя густая, постепенно приходящая во все более зимний вид шерсть сдерживала его, как могла, жар многих тел стал жаром дрожи или нескончаемого движения. Впрочем, ветер хорош - идущий с севера, он давал шанс скрыться от себя, наслаждаясь солнечным теплом, нужно лишь знать, куда идти. Рух знает, но не стремится спрятаться от пронизывающих до костей потоков.
Он идет прочь от стайной суеты, не обходя ни холмы, ни лишенные деревьев поля, с обычной для него совершенно нейтральной, чуть угрюмой мордой. Он не устал от собратьев, но все равно ищет место потише. Или, что, возможно, ближе к истине, просто не хочет сидеть на месте. Надоело. И устал от этого, не от чего-то еще. Будь Цинна рядом ( куда подевалась?), она, скорее всего, наконец получила бы один из тех нечастых уроков, на какие надеялась, за которые готова оторвать Руховские уши и лишить его же хвоста. Но ее нет, искать не хочется, и Черный просто перешел границу, отправившись, что называется, куда глаза глядят.
Вполне себе сытый, не особо желающий с кем-либо встречаться, он с удивлением обнаружил прямо перед собой (именно так - слишком хорошо переключается его внимание, и птицы на какое-то время оказались более интересным зрелищем) тушку оленя и обедующую ей волчицу старше него, темношкурую, с окровавленной мордой. И замер, ожидая действий "хозяйки", в чей "дом" он столь бесцеремонно вторгся.