Город переживает очередной серый осенний день, наполненный привычной уже вечной спешкой и суетой; оживленный людской муравейник, которому ненастная погода – не преграда. Вырвавшись из бешеного ритма, Рихтер спокойно читает свежую газету на лавочке. Наивное предположение, что поднятый воротник пальто поможет ему отгородиться от окружающего мира, вдребезги разбивается о подводные камни реальности. Рядом с ним на скамейку неожиданно с размаху приземляется Лола, для которой этот день искусственно раскрашен в ярчайшие цвета. Наркотик в крови толкает ее на спонтанный разговор, в котором подневольный собеседник решает принять участие.
1Краткое инфо
Возраст: немного за 30; скажем, 32
Одежда: черное пальто, под ним рубашка и галстук, черные же строгие брюки и классические ботинки /официально одетый мачо ( ͡° ͜ʖ ͡°) /Прохладный воздух забивается в легкие, даря приятную свежесть. Тут и там слышен легкий перестук капель – это те, что остались после недавно прошедшего дождя, уцепились за ветки деревьев или карнизы домов и только сейчас разбились о землю. Поверхность небольших лужиц, скоплениями встречавшихся на мокром асфальте, то и дело шла рябью от дуновений ветра. Словом, осень приписала этот город к своим полноправным владениям и пошла размеренным ходом, не отклоняясь от предписаний.
Чтобы найти полную гармонию с природой, нужно двигаться с ней в такт. Неспешный четкий шаг, каблуки ботинок отбивают последовательный ритм на мостовой; руки небрежно засунуты в карманы; внимательный взгляд из-под очков осматривает все в зоне видимости, цепляясь за интересные детали.
Проскочившая мимо девушка, наверное, весь день провела на улице, да еще и без зонта – отдельные темные пряди волос, еще не утратившие влажности, отмечали то, что их владелица попала под дождь. Обогнавший справа мужчина, спеша куда-то, ворчал себе под нос. Наверное, разозлился на неаккуратного водителя, который только недавно поставил ему на брюки грязные разводы от брызг лужи, по которой проехали колесом.
Порой наблюдать за окружающими людьми бывает очень интересно: можно догадаться, какой образ жизни они ведут, чем занимаются, с какой целью оказались не улице. Если быть особенно дотошным к мелочам, вероятно узнать и еще больше, погружаясь в хитросплетения элементов, которые в конце концов создают единую систему под названием человек.
Впрочем, даже эта затея может быстро надоесть. Тогда в голову приходит неплохая идея отвлечься, отдохнуть и посвятить хотя бы полчаса просто себе, забыв о реальности.На пути услужливо подворачивается киоск с газетами. Пусть принятое решение спонтанно, но хуже от него не станет. Обмен совершен – двадцать пять центов потеряно, но зато свежий выпуск газеты приобретен. Почему бы не почитать, что-де там творится в мире? На миг избавиться от образа отшельника и действительно поинтересоваться обстоящими делами, а там, глядишь, и полезное чего узнается.
Эта часть города, совсем близкая к дому, известна ровно столько же, сколько пять пальцев на руке. На перекрестке налево, на следующем повороте направо; все верно, вот из-за угла выплывает небольшой парк, скромно приглашающий всякого прохожего под свою сень. Там, не слишком далеко от главного входа, есть симпатичная аллея и одинокая скамейка, идеально подходящая для чтения.
Теперь, найдя искомое место и усевшись поудобнее (перед этим проведя пальцами по шероховатой поверхности – не мокро ли?), можно расслабиться после умеренно тяжелого дня. Инстинктивно поднять воротник черного пальто, то ли отгораживаясь от действительности, то ли попросту закрываясь от холодного ветра, норовящего пробраться под одежду, открыть газету на первой же странице и погрузиться в мировые новости, изредка поправляя очки.2Информация
25, около 26 лет.
На ней: Ярко-желтая теплая толстовка, черные джинсы. На ногах теплые серые кроссовки. Сверху надета распахнутая серая кожаная куртка.Холодный ветер подгонял людей творить свои дела. Каждый знал свою задачу на сегодня, каждый ждал вечера, чтобы отдохнуть в теплой домашней обстановке пару часов, а затем снова ворваться в бешеный ритм городской суеты. Город пленил своей мрачностью, наводил тоску на людей.
Проснувшись рано утром, Лола узрела за окном всю ту же мрачную погоду, что и вчера, и позавчера, и за много дней до этого. Осень никогда не была любимым временем года девушки именно из-за сезонов дождей. Благо, он норовил кончиться. Именно в то самой злополучное утро девушка встала не с той ноги и, завернувшись в плед, упорно сидела на кухне, попивая давно уже остывший крепкий чай. Холодало. Возможно, так всегда и было в старых пятиэтажках. Потолок давно прогнил, вследствие чего пол был влажный от очередных капель дождя. Он когда-то светился от белизны, но сейчас находился сейчас не в лучшем своём состоянии: желтые пятна расположились по всей поверхности в форме узоров. Тараканы, что были постоянными жильцами данной квартиры, предпочли остаться в своих уютных щелях, не вылезали навстречу каплям воды. Возможно, если бы хозяева квартиры ниже были в данную минуту дома, то тут же ввалились бы на огонек к девушке, обвиняя ее во всех смертных грехах и ругаясь за то, что она в очередной раз затопила их.
Лол грустно вздохнула. Сегодняшний день явно намекал на одно: пора взяться за старое, а именно принять ту таблетку счастья, что лежала в ванной комнате за дверцей навесного шкафчика. Черт бы побрал эту погоду, Лола же совершенно недавно хотела прекратить портить свою жизнь, хотела отказаться от наркотиков. Но сила воли заметно ослабла с момента, когда этих дурацких препаратов не было в ее жизни. Сейчас уже все наоборот. Шаркая ногами, девушка пробралась в ванную комнату и смятенно открыла дверцу. Вот и они. Таблетки лежали в баночке, на которой кривым почерком кто-то написал «Таблетки счастья».
Немногим позже Лола стояла с искренней улыбкой на улице. Голова была поднята вверх, руки разведены в стороны. Люди, проходящие мимо, косились на девушку, качали недовольно головой и спешили по своим делам, но ей было наплевать. Кажется, эффект давал знать о себе. Тучи поменяли цвет на ярко-голубой, а затем начали и вовсе прыгать в такт музыке в наушниках. К ним подключились и крыши домов, и пролетающие мимо птицы. Кажется, мир менял свои краски. И остальной город вскоре подключился к танцу неба.
Осенние парки внезапно обрели цвета – такие ненатуральные, но, тем не менее, красивые. Только вот, почему-то, люди не хотели меняться в такт остальному миру. Возможно потому, что они живые и имеют свою точку зрения. Они считают, что должны уподобляться реальной погоде. Порой, это так раздражает. Но нет, не сейчас. Сейчас Лоле было безумно хорошо.
Увы, ноги, уже вымокшие от долго прогулки, неожиданно заныли, посему Лола и приземлилась на скамейку рядом с мужчиной, что закрылся в себе, отдавая предпочтение не окружающему миру, а газете. Девушка неотрывно смотрела на мужчину, что, кажется, хотел как можно скорее слиться со скамейкой. Его поведение было для Лолы, скорее всего, как протест ее позитиву. И, возможно, надо было встать и уйти, не мешая каждому делать свое дело. Так бы поступил нормальный человек, но не она. Девушка выпрямила ноги, сложила руки в замочек и, на выдохе, начала разговор:
– Что интересного творится, нынче, в мире? – непринужденно спросила она. И хотя в ушах продолжала играть музыка, Лол была уверена – она услышит ответ своего собеседника.3Строгие черные строчки ровными колонками ложатся на белый фон, обрамляя такие же монохромные изображения. Сравнительно сухим языком излагаются ясные факты и подробности: ураган во Флориде, последствия, жертвы; бездомный выиграл миллион в лотерее: скромная реклама заведения; местная кража со взломом – здесь мысленная пометка, надо будет спрятать подальше все ценные вещи (их немного, но они дороги) и перед уходом проверять запертую дверь. Сомнительная мера предосторожности, но вдруг поможет…
Скамейка, отвлекая от размышлений, вдруг покачивается и надсадно поскрипывает. Случайно ли, преднамеренно ли – вне зависимости от мотивации совсем рядом вдруг оказывается случайный прохожий, подсевший в считанных сантиметрах. Некогда расслабляющая, теперь напряженная атмосфера снова действует на нервы, заставляя поерзать на сидении от подступающей фрустрации. Кто-то оказался достаточно бесцеремонен или же просто беспечен, без задних мыслей вторгшись в зону комфорта, одним легким движением перечеркнув все невидимые границы. Чужой взгляд нельзя увидеть, но можно почувствовать, ведь он перекрывает доступ к воздуху, от него становится душно, он прожигает дыру с обуглившимися краями во внешней оболочке.
Чуть скосить собственный взгляд вбок, чтобы понять, с чем приходится иметь дело – и, наверное, совсем не удивиться, поймав боковым зрением молодую девушку. Отчаянный душевный секундный порыв, слова «не смотри на меня!», почти что вырываются наружу, но язык не двигается в пересохшем вдруг рте. Ну что, что могло понадобиться этой незнакомке, оказавшейся в своей сущности полнейшим антиподом? На первый взгляд, вероятно, ничего выдающегося: светлая, практически выбеленная копна волос, молочно-белая кожа; серость повсюду – куртка, кроссовки и еще того темнее джинсы. Но присмотришься повнимательнее, да и увидишь суть – насыщенная цветом лимонная толстовка, бьющая по не ожидающего того глазам, привыкшим к тусклым пейзажам и невыразительным людям.
Отвернулась. Наконец-то. Что, если она сейчас все-таки встанет и уйдет, решив не сворачивать со своего пути на неровную дорогу абсолютного незнакомца? Да, наверное, ей просто было интересно, кто оказался ее случайным соседом. Тем более, что девушка явно слушает музыку – тонкие проводки наушников, тянущиеся из кармана куртки, явственно выделяются на ее же фоне. Двигается, вытягивает ноги, словно бы потягивается. Сейчас, видимо, поднимется…– Что интересного творится, нынче, в мире?
Черт.
Губы чуть дергаются, но в воздухе так и не повисает неловкого ответа, где между строк скользит скрытое намерение отвадить незваную собеседницу. Что делать? Грубить не хочется, равно как и замораживать слова, чтобы от них веяло отталкивающим холодом – невежливо это. Не до конца ясно, кто победит в подобном противостоянии контрастов, луже невыразительной бесцветности и взрыва на фабрике ярких красок, бесчувственного спокойствия и живой экспансивности, негатива и позитива. Скорее, их противостояние затянется, продлится длительное время… этого-то больше всего и не хочется. Не лучше ли поддаться заранее, изобразить личность, готовую к разговору, но настолько бледную и неинтересную, что этот самый разговор-то далее и поддерживать не пожелается?
Прочистить горло, дабы избавиться от хрипоты, возникающей от продолжительного молчания, и с места в карьер:
– Ничего особенного. Все как обычно.
Закрыть газету, сложить ее и протянуть девушке больше намекающим, чем чистосердечно предлагающем жесте; мол, если тебе так любопытны последние новости, возьми да почитай сама. Но обойдемся без этих несодержательных прелюдий, пустых попыток завязать беседу. Не нужно, ничего хорошего из этого точно не выйдет. Да и зачем оно надо?
Сказать бы, правда, сейчас все это вслух, открыть душу, дать ей понять, что лучше уж уйти и не тратить время попусту – что ее, что не ее. Но не хватает духу пересилить себя и дать от ворот поворот. Слова расползутся грязной бесформенной чернильной кляксой, с размаху опустятся на планку настроения, сбивая ее книзу, испортят, может статься, день. Не хочется заражать других людей собственной унылостью, тем более подобных этой девушке, что бы ни являлось причиной ее прекрасного расположения. Пускай уходит сама, додумавшись наконец до этого простого решения сама.4Она была наконец-таки замечена. Лучезарно улыбаясь, Лола почувствовала на себе непонимающий взгляд. Она знала то чувство, когда человек упорно закрывается в себе, всем видом намекает, что нужно уйти. Но, к сожалению, это было не в ее планах. Ее план на сегодня был один - помочь человеку прочувствовать то, что чувствует она. Конечно, не таким де путем. Она отвергала наркотики вседга. Но на данный момент они были единственным спасением от одиночества. Разноцветные люди, дороги. Серый цвет просто исчез на время из жизни девушки. В прочем, она была этому в глубине души очень благодарна. От этого цвета болели не переставая глаза, голова и сердце. Серость душила изнутри, заставляла становиться таким же безвольным овощем, как остальная толпа. И только таблетки счастья помогали переживать серые осенние дни. Поскорее бы зима, которая развела бы всю эту серость своей белизной.
Лола ненавидела зиму. Она отражала всю свою чистоту, непорочность, невинность и, одновременно, ужасный холод. Но, вместе с тем, зима и привлекала ее. Блондинка считала, что зима - это время, когда можно все начать с чистого листа, недаром основным цветом данного сезона являлся белый. Белый, как лист твоей истории, что начинается с нуля.
Девушка очнулась от философских размышлений, услышав голос мужчины. Он все-таки не счел ее ненормальной, как сделала бы добрая половина города, увидев жизнерадостного общительного человека. Миром правит замкнутость и отстраненность. Вновь повернувшись к собеседнику, Лол улыбкой поблагодарила мужчину и осторожно забрала газету из его рук. Газета прямо пестрила глупыми историями о знаменитостях, смертях, убийцах, кражах, поэтому Лоле вскоре надоело смотреть на главную страницу.
- Желтая пресса такая желтая, - подытожила свои мысли девушка, а затем, устало вдохнув, пробежалась глазами по второй странице, затем третьей, четвертой и так далее. Ни одна статья не зацепила упоротую блондинку, не задела за живое. Незнакомец был, как некстати, прав - жизнь не меняется.
- Почему нельзя писать о чем-то позитивном? К чему столько глупых историй о том, как кто-то кого-то убил, зарезал, сломал жизнь, бросил, изменил, и так далее? Что люди находят в этом хорошего? Без таких глупостей жить было бы намного легче. Да и другие, если не писать об этом, не читают дурацкие статьи и не совершают тоже самое, чтобы по-черному прославиться, - ее возмущению не было предела. Газета, находящаяся в руках Лол "летала" из стороны в сторону, под стать рукам девушки. Конечно, в таком состоянии Лолец был вполне адекватной личностью, а потому не сильно размахивалась - боялась случайно попасть по незнакомцу, что сидел рядом.
Вообще, признаться, девушка успела уже забыть о существовании этого человека, слишком уж тихо он себя вел. Или, быть может, она слишком громко? Да не суть.
Вновь кинув непонимающий взгляд на собеседника (если он таковым являлся), девушка заметила проявление новых эмоций. Он пытался пересилить себя, кажется. Кажется, хотел отторгнуть шумную компанию из одного человека, попросить удалиться. Но, опять-таки, что-то ему мешала. По-видимому, та самая замкнутость, порог которой Лола перешагнула, едва вкусила запретных таблеток, едва ее зрачки увеличились от воздействия наркотиков. Она себя чувствовала котом, впервые испробовавшим валерьянку - было так легко, захотелось взлететь и двигаться навстречу небесам, навстречу солнцу, спасти золотой диск от серости туч, прогнать, подарить миру свет. Хотелось прыгнуть выше своей головы и девушка боялась, что однажды она это сделает. Балкон на самом верхнем этаже многоэтажки часто подзывал ее к краю. И иногда девушка успевала себя остановить, когда оставалось только отпустить руки и наклониться через него. Она вспоминала, что крыльев, как таковых, у нее нет.
- Я ведь права, да? - вопрос снова предназначался собеседнику. Казалось бы, девушка нашла причину, которая поможет ей на время выбраться из клетки, построенной своими руками, клеткой, которая создавала лишь мнимую видимость свободы, не давала ее, звала все глубже и глубже внутрь. И эта самая причина сейчас сидела рядом, прячась от взглядов других и пытающаяся всем видом показать, что разговоры с ним крайне нежелательны, в особенности таким ярким персонажам, как Лола.
